Вобщем, это очень волнующая для меня тема, хотя все болезненные воспоминания связаны прежде всего с детством. Сейчас я, конечно, таких ситуаций не допускаю.

Случай первый классический.
Карп. Живой карп. Покупают живых карпов, и нет, чтобы сразу на сковородку, нет, в ванну его, или у нас была такая бельевая ванна, как вариант, кормишь его, меняешь воду, а потом оказывается, что лучше его съесть, пока не сдох, и вообще, в ванне ему тесно. И с утра была жизнь в этой ванне, в воде, она дышала, глотала корм, выпучивала глаза, а на обед - нате - жаренные куски карпа, с костями. И вообще, речная рыба - фу. И однажды мама устраивает истерику, что мы кормим этих карпов, а ей их потом на доске убивать. На этом живые карпы в ванной заканчиваются. Занавес.

Случай второй болезненный/вкусный.
В августе 1990 умерла бабушка, на свой день рождения. Смерть бабушки - это отдельная история. В своем дневнике можно пооффтопить. Не прибежит злостный модератор)) Так вот, тем утром, в 6 утра, мы проснулись от маминых криков, она кричала: "Мама, нет!". Мы с сестрой побежали к ней, она только проснулась, сказала, приснился страшный сон. В 10 утра, как и положено на каникулах, я еще спала, и вдруг внезапно пришли родители, и мать, и отец. Мама была в слезах. Бабушка, ее мама, умерла. Нужно ли говорить, что бабушка умерла в больнице в 6 утра. Это было, несомненно, печальное событие, хотя тесной связи с бабушкой у меня, в отличие от сестры, не было. Самое неприятное было для меня потом.
Мои родители держали у бабушки в сарае кроликов. Я все лето за ними ухаживала, насколько это может делать ребенок, собирала для них нежные листочки мать-и-мачехи. хотя они, несомненно, больше любили клевер, бежала, счастливая, рассказать папе, что родились крольчата. А потом смотрела, как они растут, маленькие, как у них открываются глазки. и какого они цвета.
На похороны их почти всех убили. На мясо. Пришли люди со всей деревни, которые при жизни бабушки никогда в этом доме не появлялись, пили водку и ели МОИХ кроликов. И очень хвалили мясо. Я сидела и плакала. Меня спрашивали: "Жалко бабушку?" Я отвечала, что да, другого ответа они бы не поняли, а у меня была хорошая отмаза лить слезы. Я не притронулась к этому мясу, хотя даже моя мама была в восторге, очень хорошо получилось. Меня спросили, понравилось ли мне мясо. Я сказала, что да. Но мама поняла, что я вру. И больше вопросов не задавала. Занавес и овации.

Случай третий, хозяйственный.
Собственно, мои родители живут теперь в этом бабушкином доме. И у них, естественно, есть некое хозяйство. Утки. Или гуси теперь. Не суть. И все разговоры делятся на две категории. Сначала мама рассказывает, что вылечила утенка, наложила шинку, ухаживала за ним. А потом рассказывает, сколько кг мяса у них в холодильнике. Занавес, грохнувшийся на сцену. Моя люстра свалилась в партер.

Я вообще мясоед, или протеиноед. Мне очень важно кушать мясо и молочные продукты. Вегетарианство, к сожалению, не пошло мне на пользу. Пришлось вернуться к мясу. Но мясо для меня должно быть обезличенным, я не могу понять, как, при наличии обезличенного мяса в магазине, можно съесть животное, которое ты знаешь, часто знаешь с его детства или рождения.